Нагнали робота добровольца, весь облепленный магнитными
шевронами, который медленно хромал от линии соприкосновения.
Остановились, собираясь его подлатать, но тот отказался.
— С какой это стати я припрусь целый и невредимый в тыл. На
каком основании, позицию покинул, — спросят.
— Что-то ты вовсе на боевого робота не похож.
— Я мобилизованный, заправщик.
— Вижу у тебя шеврон 93 бригады.
От нечего делать рассматривал картинки на магнитах, коллекция
собранна интересная. Карта забвения — череп робота в паутине,
с красным умирающим огоньком светодиода. Некоторые шевроны
показывали целые небольшие истории на кристалических экранах.
Были и совсем старые с гравировкой по металлу, раритет.
— Да, был к ней приписан на три дня. Два дня добирался,
на третий день вывозил трехсотых. Через два часа оторвало ногу.
Вышли только раненые из боя, в течении первых суток. Выживших
нет. Роботов правда было мало, в основном человеки.
— Да известная бригада.
— Три раза, в ноль почти уничтожалась. Всех перебили…
— За что вообще роботы идут на войну? Не понимаю цели.
Неужели, в какой стране сделали, то ты робот определенного
гражданства. А если детали из разных стран?
— Да, все просто, в большинстве государств, нужно выполнять
законы, даже если ты робот. Отработать свою стоимость, а потом
выходишь вроде как на пенсию. Но запчасти из строя выходят, —
работаешь дальше, чтобы починили.
— По международным законам, запрещено призывать
роботов на войны с людьми.
— А никто и не призывает. Вроде как мирные помощники.
— Они же среляют и вооружены до зубов.
— Право на привентивную самозащиту, в опасных условиях.
Дапт, дапт, дапт… Негромко, но настоичиво прозвучала воздушная
тревога.
— Летающие дроны-камикадзе. Недалеко есть вход в
тоннели под городом. Живо, шевелитесь, метров двести всего.